Архимаг. Колдовская война [трилогия] - Рудазов Александр (полная версия книги .txt) 📗
— Можешь спросить, что хочешь, — фыркнула ученица шумерского мага.
— Да? Ну что ж, ответь, чем метаморфы отличаются от оборотней?
— Тоже мне — задачка! Метаморф — это маг, метаморфизм — вид Искусства. И обучаются ему так же, как любому другому Искусству. Метаморф может иметь сколько хочешь разных обликов, менять их, создавать и формировать новые… А оборотень — только два… ну, иногда три-четыре или больше, но это уже редко… Оборотень — это… ну, это вроде как уродство. Естественная магия, врожденная. Бывает, рождаются горбуны, слабоумные, слепорожденные… а бывает, оборотни. Это может передаться по наследству, а может и не передаться, может проявиться через несколько поколений, а может исчезнуть навсегда — это все в генах… Хотя не такое уж уродство на самом деле — оборотни очень медленно стареют, почти не болеют, регенерируют ткани…
— Подожди, подожди… — удивилась Моав. — Меня учили, что оборотничество — это проклятие…
— Это если им заразиться. Если слюна оборотня попадет в кровь человека, то он может стать ликантропом. В отличие от настоящих оборотней, ликантропы не могут контролировать свои превращения — непроизвольно оборачиваются в определенное время суток, теряют здравость рассудка, в зверином обличье и разум становится звериным, очень кровожадным… И ликантропы в свою очередь могут заражать других людей. А еще оборотничество может передаться через проклятие — тогда станешь не ликантропом, а ликаоном… хотя разница только в названии.
— Ах вот как… — задумалась Моав. — А мой учитель-то все гадал, откуда же пошла эта болезнь, кто был первым оборотнем… Подожди, а те, настоящие? Хорошо, это может передаться по наследству… но от кого первоначально-то все пошло?
— Еще оборотнем может стать ма… колдун, — поправилась Ванесса. Креол в этом отношении был категоричен — оборотничество относится к колдовству. — Есть разные способы. Например, можно прийти ночью в лес, воткнуть нож в пень, произнести заклятие и перекувыркнуться через пень. А потом обратно. Если повторять ритуал три ночи подряд — станешь оборотнем навсегда. А еще можно содрать шкуру с живого зверя, произнести над ней заклинание, завернуться в еще кровоточащую, сказать другое заклинание, и тоже станешь оборотнем. Можно съесть мозг животного, приготовленный специальным способом. Можно найти водоем, из которого только что пила стая требуемых животных и тоже из него попить… а потом прочитать заклинание. И другие способы есть… Бывает еще иногда, что оборотнем становится полудемон…
— Малышка, да я гляжу, ты уже сейчас знаешь больше меня… — ошалело пробормотала Моав. — Каков же тогда твой учитель?… Подожди, так выходит, оборотень — это уже другая раса?
— Нет! — поморщилась Ванесса. — Оборотень — это такой же человек!.. или другое разумное существо.
— Но он же отличается от обычного человека? Мой учитель это долго исследовал…
— И что? Если так рассуждать, то и маги — отдельная раса. Вон, Логмир как носится — он что, теперь уже не человек? Оборотень — тоже человек! Просто умеющий превращаться в зверя… а почему твой учитель этим так интересовался?
— Потому что сам был оборотнем. Оборотнем-леопардом. Потому и выучился на метаморфа — хотел скрыть одно превращение под многими.
— А-а-а, понятно… — протянула Ванесса.
Тема иссякла, и в воздухе снова повисло неловкое молчание. Логмир, не затыкающийся ни на секунду, где-то бегал, Индрак вообще не отличался разговорчивостью, лод Гвэйдеон и Гвениола смотрели на Моав волками.
— Ваше Высочество, а как получилось, что вы оказались в том замке? Что вообще произошло, когда серые вторглись в вашу страну? — попытался сгладить неловкость лод Гвэйдеон.
Принцесса, трясущаяся в седле, задумалась, вспоминая события полуторамесячной давности. Не так уж давно серые явились в Ларию, но Гвениола в полной мере обладала тем, что ларийцы называют «королевской памятью». То есть — мгновенно забывала все, что по каким-то причинам не хотелось помнить. Это выражение вошло в обиход при одном из ее предков — Морисальдо Четвертом Щедром. Он постоянно одалживал огромные суммы у банкиров, а то и просто зажиточных дворян, и никогда не возвращал. Когда же ему напоминали о каком-нибудь долге, возмущенно отвечал: «что вы, что вы, оставьте, неужели нет другой темы для беседы?»
Вторжение серых произошло… быстро. Колоссальный флот вынырнул словно из ниоткуда, обстрелял и полностью разрушил крупнейший из южных портов — Дималею (теперь на том месте лишь развалины), высадил двухсоттысячное войско и ушел обратно. Всего через неделю эта армия подошла к столице, вдребезги разбила совершенно неподготовленных ларийцев, окружила Симбаларь осадным кольцом, и уже на второй день взяла его штурмом. Не теряя времени, они разделились на четыре части и взяли остальные важные города и крепости. Основные силы ларийцев, которые в это время сражались с союзом племен Айюки на крайнем севере (конечно, о случайном совпадении смешно даже говорить), оставили в покое этих мамонтоводов и двинулись отбивать столицу. Но к этому моменту войска серых вновь слились в единый кулак, корабли доставили еще сто тысяч солдат, артиллерию, боеприпасы… В общем, ларийское войско разбили феноменально быстро. Сказался эффект неожиданности, количественное превосходство и, конечно, колдуны… Многие ларийцы просто цепенели, видя перед собой эти плащи всех цветов радуги. А уж когда взор падал на кого-нибудь в СЕРОМ плаще…
Самым жутким моментом для принцессы стало взятие Гранд-Палат, королевского дворца. Сначала разбили в пух и прах гвардию. Стерли в порошок дворцовую стражу. Крепостные стены просто превратились в щебень, обрушенные колдовством. И из облака пыли выступила огромная фигура в алой мантии и глухом шлеме…
Астрамарий Целебор Краш. Король Палачей. Или Палач Королей. В тот день он был и тем, и другим.
Первый Маршал Серой Земли самолично казнил отца Гвениолы, мать, бабку, дядьев и теток, братьев и сестер, министров и советников, цвет аристократии и высшее офицерство… Жуткий пламенеющий меч не переставал рубить головы в быстром, давно заученном жесте. Астрамарий двигался, словно какой-то кошмарный механизм.
Сама Гвениола осталась жить лишь благодаря Руахе Карге. Старуха появилась сразу после Астрамария и приказала оставить одну из королевских дочек в живых. Самозваный палач что-то утробно проворчал, но возражать не стал. Семеро сестер-принцесс были отделены от основной группы, и Йоганц Изменяющий несколько минут ходил вдоль этой шеренги, придирчиво выбирая будущую супругу. Те минуты стали самыми страшными в жизни Гвениолы… но для ее сестер куда страшнее оказалось то, что произошло потом. Как только колдун принял окончательное решение, Астрамарий Целебор Краш махнул рукой, и солдаты безжалостно потащили шестерых остальных к походной плахе…
Гвениола никому не призналась, но в тот момент ее сердце облегченно ухнуло — не меня, не меня!
— А зачем вы отвезли ее в тот замок? — поинтересовалась Ванесса у Моав.
— Затем, что повелительница Руаха — очень умная бабка. Ты посмотри на эту красотулечку — как ее рядом с солдатней держать? Там, в Симбаларе, сейчас сплошной раздрай и разгром — войска маршируют, зиккурат строится, цитадель строится… хотя ее, наверное, уже достроили, пока меня не было. Колдуны на каждом шагу… А для нашего брата молодая девственница — что спелое яблоко для червя. Повелитель Тахем и так эту дурочку чуть не порезал — любит этот старый хрыч кого-нибудь ножичком покрошить, ужасно любит…
— Эй, тайм-аут! — поставила ладони перпендикулярно друг другу Вон. — Какая еще девственница? Ты же проговорилась… или это ты была?… Вы тогда еще одинаковыми были…
— Это я, — обиженно призналась Гвениола. — Ну и что?! Королевской дочери полагается до замужества хранить непорочность… но кто его хранит-то на самом деле, а?! Когда оно будет — это замужество?! Лайнара вот хранила, дуреха… до самой смерти!
— Не кричи, а? — выставила ладони Ванесса. — Чего ты так разнервничалась, Гвенни?
— Для тебя я — ваше высочество! — истерично взвизгнула принцесса.
